Женись на мне, дурачок! - Страница 78

— А они никуда не денутся? — Рассудительный Иштан подозрительно оглядел пустынную площадь.

— Это же святой город, — уверенно заявил Тахар, привязывая лошадь к деревцу.

— Совсем обнаглели, — прошипел, словно для себя, язва, никак не желающий смириться с тем, что я позволяю рабам общаться с нами на равных.

Ну не объяснять же ему при всех, что я вообще против рабства и потому не считаю рабами бывших бандитов, поневоле ставших нашими спутниками. Да и вообще для такого заявления еще не время. Вот если удастся пристроить пятерых раскаявшихся разбойников к шаману, для которого заблудшие души дороже праведных, тогда и поговорим. Все равно мне придется разбираться с запутавшимся в своих амбициях Рудо. Он считает себя моим напарником, то есть почти совладельцем восьми рабов. И потому не спускал все эти дни своенравной лучнице ни одного дерзкого слова. А острая на язык девчонка словно нарочно дразнила его с утра до вечера, превратив наше путешествие в настоящий балаган.

Хуже всего их отношения стали после того, как мы добрались до первого небольшого городка и прикупили табунок недорогих лошадок. Конечно, незапланированные траты сильно облегчили мой кошелек, но путешествовать с толпой пеших спутников оказалось чрезвычайно затруднительно. Да и в моральном плане как-то некрасиво. Хотя они и были до встречи со мной бандитами, но я-то рабовладельцем никогда не был. И не хочу учиться им быть.

— Лошадей ваших мы отведем в конюшни.

Откуда взялись эти то ли жрецы, то ли прислужники в простой одинаковой одежде, я не заметил. А если судить по растерянному взгляду язвы, не понял и он, однако появились они очень вовремя. Лайли уже рот открыла, чтобы едко ответить на злой шепот Рудо.

— А нам куда? — поторопился я озвучить свой вопрос, бросая на девушку предупреждающий взгляд.

— Туда. — Прислужник показал на дверцу рядом с босой ногой бога и дернул лошадей за поводья.

В храм всемогущего бога справедливости и правосудия Амирту я входил равнодушно. Сколько я их уже повидал, различных храмов, и в королевстве, и в ханстве, и в других странах, где приходилось бывать по делам. Потому и был уверен, что ничем меня удивить этот храм не сможет.

И глубоко ошибался.

В просторной рукотворной пещере не было ни одного обычного для других храмов атрибута. Ни усеянного алмазами и изумрудами алтаря, как в храме морской богини Эльсанны, ни ярких позолоченных фресок, от пола до потолка украшающих святилище бога огня Фарториса.

Тут не было вообще никаких украшений или алтарей. Посреди пещеры расположился открытый очаг, в котором уютно плясали на поленьях язычки огня, а вокруг него была сооружена круглая скамья. Да еще у центральной стены стоял странный длинный стол. Он был узок и низок с одной стороны, а к другой становился все шире и выше. А в стене за столом виднелись какие-то ниши, в которые стекали разноцветные струйки.

— Можете подойти и испытать символ справедливости. — Мягкий голос доверителен и добр.

Резко обернувшись, обнаруживаю рядом с собой невысокого седобородого мужчину в мягком колпаке на белоснежных волосах, волной падающих на плечи.

Неужели…

— Я Ештанчи, — утвердительно кивает седая голова, а черные прищуренные глаза глядят с удивительно доброй лукавинкой.

— А мы…

— Я знаю, — снова кивает он, — поговорим после обеда. Так вы идете?

— Куда?

— Испытать справедливость.

— А нужно? — Мне становится безумно интересно, что же он ответит.

— Кому? — Глаза прищуриваются еще хитрее, так что от уголков бежит к вискам веер морщинок.

— Вам, — пытаюсь выяснить, каков на самом деле смысл этого ритуала.

— Нам не нужно. — Морщинки углубились еще сильнее. Видно, что шаман с трудом сдерживает смех.

— А нам нужно? — не выдерживает язва.

— И вам не нужно, — весело фыркнул шаман.

— Тогда зачем? — бдительно нахмурилась Лайли.

— Не знаю, — пожал плечами Ештанчи. — Но все ходят.

— А мы не пойдем! — категорично объявил Тахар и даже руки за спину спрятал, чтобы показать свою принципиальность.

И все же мы пошли. Все до единого. Вблизи оказалось, что стол сделан намного хитроумнее, чем виделось издали. Он был просто вырезан из скалы, причем внешний край сильно скруглен, а поверхность отполирована до невероятной гладкости.

В первой нише в широкое углубление резвой струйкой стекала вода, и дотянуться до него смог бы даже ребенок лет пяти. В следующей, вырезанной в стене через пару метров, из отверстия тек густой, но несладкий травяной отвар, мы все попробовали. Еще дальше были ниши с сывороткой, кисло-сладким взваром, молоком, соком, сливками, медом, редчайшим ценным маслом ореха тенши.

Дотянуться до каждой следующей ниши было все труднее, а струйка, стекавшая в нее, становилась все тоньше. Да и углубления становились все меньше. В самой последней нише, где капали редкие капли, судя по молочному цвету и легкому горьковатому запаху, драгоценного снадобья «юность Эльсанны», углубления не было вообще. Капли исчезали в узком отверстии, взять можно было только ту, что срывалась с края верхнего отверстия.

Но дотянуться до него не смог бы даже самый высокий и длиннорукий мужчина. А женщинам, мечтавшим хоть раз в жизни втереть эту волшебную субстанцию в кожу своего личика, нечего было и думать о том, чтобы добраться до вожделенных капель.

— И как же это достают? — поглядывая на пригорюнившуюся Лайли, задумался Тахар.

— Есть какие-то правила? — поинтересовался я у искренне веселящегося шамана.