Женись на мне, дурачок! - Страница 16

— Очень приятно, господин Зовье, — протягивает мне затянутую в перчатку ручку Ортензия, и я с воодушевлением прижимаюсь к душистой ткани губами.

Колоссальным усилием воли пытаясь не захихикать. И не выкрикнуть ей какую-нибудь команду типа — гони лошадей! Интересно, что бы миледи сделала в этот момент?

Зия все же успела поймать тень ухмылки, скользнувшую по моим губам, и немного помрачнела. Дело дрянь. Значит, она искренне предана этой лживой интриганке и каждое слово или движение будет истолковано не в мою пользу. А я-то ей искренне сочувствовал и даже уже подумывал, куда пристроить беженку, после того как ее нынешняя хозяйка отбудет в Бентийский монастырь.

— Польстить, польстить! — ломаю комедию дальше. — Какой встреч! Миледи ехать гости? Зачем этот… бриг?

— Нет, я возвращаюсь домой, — чуть помедлив, объясняет Ортензия. — Я была здесь… по делам.

Ох, помню я эти делишки! Особенно хорошо вспоминается миледи в алом халате, скачущая на разбойнике. В тот миг у нее было совсем не такое постное выражение личика. Да и рыжеватые локоны развевались очень живописно. Когда еще они отрастут вновь!

Но вслух я говорю совершенно иное. В деланом изумлении всплеснув руками, бормочу, что всегда уважал женщин, которые сами управляют своими поместьями.

— Да, не все можно доверить управляющему, — так же лицемерно вздыхает Ортензия и начинает расспрашивать про лесное хозяйство.

Ну и зачем оно ей? Никогда не поверю, что миледи на самом деле интересуют способы щадящей вырубки и методы транспортировки и разделки древесины. Или она таким образом пытается поймать меня? Так я могу гарантировать, что это не удастся и более сведущему в лесном хозяйстве человеку. Образ Жиля Зовье — одно из самых надежных прикрытий моей деятельности, и я пользовался им столько раз, что разбираюсь в профессии лесовода не хуже дипломированных специалистов. Даже предложил как-то новый метод использования срубленных веток, и его единогласно приняли на совете.

Воодушевленно рассказывая про лесное дело, позволяю глазам оживленно заблестеть, а речи стать чуть более правильной и уверенной. И говорю на эту тему, мстительно не позволяя собеседникам перевести разговор на другую, до тех пор пока не приходит помощник капитана, чтобы пригласить нас на обед.

Надеюсь, больше им никогда не захочется проверять мою компетентность в лесном деле.

Обед для капитана, его помощника и привилегированных пассажиров, то есть нас четверых, накрыт под навесом, примыкающим к такой же дощатой пристройке, в которой спим мы. Только здесь по очереди спят матросы и капитан с помощником, для которых отгорожена крошечная каюта. Все подпалубные помещения и трюм полностью забиты грузами. Время от ледохода до ледостава — самая горячая пора для перевозки грузов с севера на юг и обратно.

Во время обеда я помалкиваю, нехотя ковыряясь в тарелке, и исподтишка наблюдаю за капитаном, пытающимся вовсю флиртовать с миледи. При этом абсолютно не желающим замечать, как от его шуточек сводит скулы Хенрика. И с каким несчастным выражением поглядывает в сторону своего защитника Ортензия.

Ну вот теперь мне хотя бы понятно, почему она так отбивалась, когда решила, что я пытаюсь войти с ней в более тесный контакт. Миледи как кошка влюблена в своего начальника стражи, и, судя по его поведению, это чувство взаимно. Но тогда еще более гнусно выглядит ее отчаянная попытка выйти замуж за Зигеля. Зачем ей понадобилось ломать жизнь парнишке? Из-за поместий? Ну так она и сама вроде не влачит нищенское существование. Неужели не хватило бы им с Хенриком и их внукам на безбедную жизнь? Или действительно права поговорка, утверждающая, что нет предела человеческой жадности?

Погруженный в эти мрачные думы, я едва не пропустил окончание обеда. Капитан, выслушав слова благодарности, пригласил Ортензию на мостик — полюбоваться видами. Хенрик, разумеется, увязался за ними, хотя ему и намекали, что там очень мало места.

А мне не оставалось ничего иного, как предложить Зие проводить ее на то место, откуда нас позвали обедать. С плохо скрытым беспокойством оглянувшись на ушедших, девушка нехотя согласилась. Мы вновь устроились в тех же креслах на носу судна и некоторое время молчали. Я незаметно рассматривал почти скрытое за оборками чепца личико, она исподтишка следила за тем, что происходит на мостике. Хотя видно отсюда было, по правде говоря, очень немного.

Потом я для вида открыл злосчастную книгу, намереваясь спокойно обдумать новые нюансы проблемы под названием миледи Монтаеззи, а девушка, отвернувшись к перилам, решила перевязать ленты чепчика.

Крик Ортензии, который я еще долго не спутаю ни с чьим другим, заставил нас одновременно вскочить со своих мест. Чепчик свалился с головы Зии, и я, мимолетно оглянувшись и отметив вначале лишь шоколадный блеск ее волос, через секунду готов был стукнуть себя по голове за невнимательность. Ведь даже если не видеть цвета волос, трудно было не заметить, как похожи их черты.

— Там что-то случилось! — С личика служанки на меня с тревогой смотрят серые глаза Хенрика.

— Надеюсь, твой брат хорошо владеет мечом? — заслышав звон оружия, интересуюсь я, решая в уме очень важный вопрос.

Настолько ли серьезна эта стычка, чтобы я раскрыл себя, ввязавшись в нее?

— Нет, — нехотя призналась она, сжимая в волнении кулачки. — Он привык разрешать проблемы… другим способом.

Интересно, каким? Так и тянет меня спросить, но боюсь, на это нет времени. Судя по новому отчаянному вскрику миледи, вмешаться мне все же придется.